Относительно стратегической авиации надо понимать, что это единственная
составляющая СЯС, которая может быть использована как в ядерной, так и
в обычной войне. По-видимому, надо признать ошибочной концепцию
сверхзвукового бомбардировщика (подобного Ту-160),поскольку его лётные характеристики сегодня и, тем более в будущем,
никакого гарантированного прорыва ПВО противника не обеспечивают,
следовательно, они просто бесполезны и лишь ведут к резкому увеличению
стоимости машины при одновременном снижении боевой нагрузки.
Соответственно, необходимо либо создавать нечто, подобное В-2 (который
прорывает ПВО благодаря своей невидимости в радиолокационном
диапазоне), что вряд ли реально и, главное, вряд ли нужно, либо строить
«старый добрый» дозвуковой тяжёлый бомбардировщик без всяких претензий
на невидимость. Подобный самолёт по своей боевой нагрузке должен превосходить Ту-95 и
В-52. Вряд ли для России, умеющей строить сверхтяжёлые машины, создание
такого самолёта станет непреодолимой проблемой. В случае ядерной войны
он должен применяться в единственном варианте — как носитель
значительного количества КРВБ большой дальности, которая позволяет
осуществлять их запуск над своей территорией.
Для неядерной войны
вариантов применения гораздо больше. Это и пуск КРВБ различной
дальности в обычном снаряжении, и пуск ПКР (которые вполне могут быть
созданы на базе тех же КРВБ), и работа в качестве самолёта РЭБ,
обеспечивающего прорыв ПВО противника для фронтовой авиации. Кроме
того, тяжёлый бомбардировщик может выступать в качестве носителя
значительного количества авиабомб различного калибра. В частности, для
ковровых бомбардировок войск противника на фронте и в тактической
глубине при условии подавления (хотя бы локального) его ПВО.
Разумеется,
особого обсуждения заслуживает проблема беспилотников. Наше отставание
в этой области приняло совершенно скандальный характер, притом БПЛА
для нас критически важны.
То, что полностью беспилотной должна
стать разведывательная авиация, вряд ли вообще подлежит обсуждению, до
такой степени это очевидно. Причём имеется в виду любая разведка, от
тактической до стратегической. В последнем случае нужны будут и
сверхзвуковые (может быть даже гиперзвуковые) БПЛА, и «русский «Глобал
Хок», летающий медленно, зато очень долго и очень далеко. Разумеется, и
те и другие должны летать высоко.
Обсуждению подлежит другой
вопрос: не должна ли стать беспилотной и вся ударная авиация (кроме
вышеописанного тяжёлого стратегического бомбардировщика)?
Насчёт
штурмовиков, видимо, тоже вопросов быть не должно — самолёт поля боя в
нынешних условиях живёт очень недолго. Поэтому его однозначно следует
делать беспилотным. «Частный корреспондент» писал об этом в статье
«Небесные роботы».
Заменителем фронтового бомбардировщика (и
самолёта РЭБ) мог бы стать БПЛА более сложный, главное — более
невидимый. Сделать «невидимкой» БПЛА, скорее всего, проще, чем
пилотируемый самолёт. Невидимость в совокупности с активным применением
средств РЭБ должны стать главными факторами его боевой устойчивости.
Способен
ли наш ВПК всё это создать — вопрос чрезвычайно интересный. Не сможет —
надо заказывать за рубежом.
С обсуждением авиации беспилотной,
естественно, напрямую связан вопрос об авиации пилотируемой. В первую
очередь, что нам делать с перспективными истребителями. Ударную авиацию
надо делать беспилотной потому, что это дешевле. Подготовить оператора
беспилотника проще, чем пилота (хотя бы по физическим данным). Тем
более что живучесть оператора гораздо выше (шанс погибнуть гораздо
ниже). И сам БПЛА дешевле самолёта. Кроме того, для решения ударных
задач, видимо, можно сделать беспилотник, способный решать данные
задачи в автономном режиме, без постоянного управления с земли,
поскольку стоящие перед ним боевые задачи проще поддаются
математической формализации. Для истребителя это намного
проблематичнее, поскольку воздушная обстановка гораздо динамичнее, чем
наземная. Соответственно, истребитель в обозримом будущем явно
останется пилотируемым.
О том, какими должны быть наши тяжёлые
истребители, «Частный корреспондент» писал в статье «Ахтунг, в воздухе
плюс-плюс!».
Но, видимо, понадобится нам и лёгкий истребитель.
Такой самолёт может пригодиться ВС РФ, во-первых, в палубном варианте
(для полётов с переоборудованных контейнеровозов, о которых речь шла в
статье «Авианосцы оптом, недорого»), во-вторых, как экспедиционный
самолёт для поддержки мобильных сил, в-третьих, для непосредственного
прикрытия войск и БПЛА над полем боя. Во всех этих вариантах он будет,
как положено истребителю, «расходным материалом». Поэтому его следует
сделать не сильно дорогим (здесь не нужно пятого поколения). И проще
всего развивать линию МиГ-29 — МиГ-35.
Естественно, истребители
всех типов могут воевать совместно. Причём МиГ-31 БИС может
осуществлять радиолокационное наведение для других машин, которые
благодаря этому получат возможность действовать с выключенными
собственными РЛС. Собственно, такая концепция боевого применения МиГ-31
(ведущего для Су-27 и МиГ-29) рассматривалась ещё в советское время. А
сейчас в США разрабатывается концепция совместного применения F-15 и
F-22, когда «Игл» осуществляет радиолокационное наведение
«невидимки-Рэптора». Последний в этом случае может не включать свою
РЛС, то есть не демаскировать себя ни чем.
Если говорить о
наземной ПВО, то вряд ли можно предложить что-то альтернативное
зенитным ракетам. Просто по сравнению с тем, что мы имеем сейчас, их
должно стать гораздо больше по количеству и гораздо меньше по типажу. В
идеале желательно добиться, чтобы непосредственное прикрытие
сухопутных войск обеспечивали БМП/ЗРПК, описанные в статье «Триединая
машина», а кроме них имелась бы одна-единственная ЗРС «на всё про всё»,
включая стратегическую ПРО (чем биться в истерике по поводу
американской ПРО, лучше сделать собственную). В двух вариантах:
мобильном (на гусеничном шасси) для сухопутных войск и тех полков ПВО,
что дислоцируются недалеко от границы, и стационарном — для полков,
размещённых в глубине страны. Причём стационарные ПУ, видимо, лучше
всего сделать шахтными, это значительно повысит их живучесть.
Подобная
ЗРС могла бы иметь четыре типа ракет: сверхбольшой дальности (для
работы по БЧ МБР и по низкоорбитальным ИСЗ), большой дальности (против
БРСД, самолётов ДРЛО и РЭБ, стратегических бомбардировщиков), средней
дальности (против ОТР и ТР, самолётов фронтовой авиации, БПЛА), малой
дальности (против ОТР и ТР, самолётов фронтовой авиации, БПЛА,
вертолётов, авиационных ракет и УАБ). Каждая мобильная ПУ могла бы нести
одну, две, четыре или 16 ракет указанных типов соответственно. Для ЗРС
войсковой ПВО ЗУР сверхбольшой дальности, наверное, необязательны,
впрочем, это уже детали.
Чрезвычайно полезными для ВС РФ могли бы
стать незаслуженно забытые дирижабли, о чём шла речь в статье «Удар из
стратосферы».Вряд ли дирижабли могут стать полными заменителями
транспортной авиации. Во многих случаях критически важна скорость,
которую дирижабли обеспечить не смогут. Кроме того, вряд ли можно
использовать их для выброски десанта. Дирижабль может пережить
единичные попадания ракет, но если он окажется над территорией
противника, то из-за низкой скорости и огромных размеров будет сбит
немедленно.
Таким образом, военно-транспортная авиация нужна в
первую очередь для ВДВ и вообще для мобильных сил. Никаких специальных
велосипедов изобретать здесь не надо. Кроме того, хочется надеяться,
что хотя бы в этой области наш ВПК традиций не утратил.
О
количественных параметрах говорить, конечно, сложно. Оценочно можно
предположить, что новым ВВС РФ понадобится примерно сотня тяжёлых
бомбардировщиков, примерно 500 тяжёлых и до тысячи лёгких истребителей,
несколько тысяч боевых БПЛА, несколько сотен дирижаблей (надо иметь в
виду, что последние могут «подрабатывать» перевозкой гражданских
грузов). Зенитно-ракетных полков должно быть 60—70, в их состав будут
входить 250—300 дивизионов.
